«Я не феминистка»: почему женщинам не нравится движение, защищающее их интересы

Фемпаблики довольно популярны — некоторые насчитывают более 100 тысяч подписчиц. Однако «традиционная женственность» продолжает лидировать: например, в группе «ведической психологини» Ольги Валяевой, проповедующей бескорыстное служение мужчине, почти 400 тысяч участников. Даже отдельный паблик движения «Мужской путь» для Берегинь собрал более 10 тысяч сторонниц — а ведь, казалось бы, разве может привлекать девушек отказ от официального брака и требование отдавать мужу всю зарплату, чтобы потом просить на «аптеку и продукты»?

Давайте же попытаемся разобраться, почему общественное движение, выступающее против дискриминации женщин, до сих пор не сравнялось по числу сторонниц с разнообразными течениями фанаток патриархального уклада, и даже женщины, не представляющие себя в роли служанки и считающие равные права единственной нормальной формой организации общества, избегают называть себя феминистками.

Каждая из нас наверняка слышала, чем занимались суфражистки. Право голосовать, владеть имуществом и наследовать его, учиться в школах и университетах, работать, выходить замуж и разводиться — без этого невозможно представить жизнь любой современной женщины. Однако первая волна оказалась и самой известной, и сейчас многие девушки считают феминизм анахронизмом. Да, раньше было плохо, но ведь сейчас-то у нас все права есть! А раз так, то пора поблагодарить воительниц прошлого, повесить пару мемориальных досок — и забыть о тёмных временах, которые давно миновали.

Суфражистки стали частью учебника истории, и потому о них все знают. Современный феминизм в них не попал и остаётся для большинства женщин терра инкогнита. Актуальные задачи движения — борьба с домашним и сексуальным насилием, дискриминацией на рынке труда — мало кому известны. Даже сталкиваясь с этими явлениями в реальной жизни, женщины считают это частными случаями. Начальник хватал за грудь? Не повезло, увольняйся. Муж бьёт? Надо было тщательнее выбирать. Не взяли на работу, а эйчар даже не постеснялся сказать: «Вы молодая, в декрет уйдёте!»? Иди на собеседование в другую компанию.

О системности проблем говорят редко — и обычно в пределах фемпабликов. Признавать их существование государству невыгодно, ведь придётся решать, а это время, деньги и колоссальное количество работы. Вот и заканчивается всё тем, что Минюст в ответ на запрос ЕСПЧ пишет, что «масштабы проблемы [домашнего насилия], а также серьёзность и масштабы его дискриминационного воздействия на женщин в России достаточно преувеличены».

И чтобы критически оценить такой ответ, нужно немало времени потратить на анализ — или состоять в тех самых пабликах, где результаты опросов и статистика размещаются регулярно. Однако записываться в них женщины не спешат, и связано это с репутацией феминисток. Которая, как ни странно, очень далека от их реальных дел и слов.

Как у любого общественного течения, у феминизма есть противники, в первую очередь последователи мужских движений. Некоторые просто готовы высказаться при случае про «фемок», но есть и те, которые ведут целенаправленную деятельность. Например, у «Мужского государства» существуют «взводы» для продвижения идеологии МГ в комментариях популярных пабликов, а у «Мужского пути» имеются «группы быстрого реагирования», которые «затыкают рот лжецам» и «доносят правду до делающих выбор и сомневающихся». Фактически складывается ситуация, когда женщина, которая не ищет информацию специально, с большей вероятностью узнает о феминизме от его оппонентов, нежели от последовательниц, которые такие «налёты» не практикуют.

Полемика при этом простая: девушкам объясняют, что феминистки — это обиженки, которые затаили зло на мужчин, потому что те их не хотят. Назовёшься феминисткой — и попробуй, докажи, что дело не в «недотрахе»: не просить же у мужа расписки о регулярном сексе? Да и не поверит никто: у феминисток, как известно, супруги — «алени» и «каблуки», что угодно скажут, если жена велит. Иногда манипуляции становятся чуть более тонкими: каждая феминистка, мол, пострадала в своей жизни от мужчины и потому боится и ненавидит всех. Ты феминистка? Бедная девочка, тебя, наверное, супруг бил или знакомый изнасиловал.

Параллельно рисуются картины «равноправия»: феминистки хотят заставить всех женщин работать в шахтах, драться с мужиками на равных и растить детей в одиночку. Никакого отношения эти натюрморты к реальной фемповестке не имеют: сторонницы движения выступают против насилия, раз за разом поднимают тему гигантской задолженности по алиментам и требуют отмены списка запрещённых для женщин профессий. Но узнать об этом можно, только сходив в фемпаблики, а они в воображении женщин уже рисуются сборищем сумасшедших злобных баб, вооруженных секатором для кастрации всех встречных мужчин.

В СМИ феминисток очень часто изображают в похожих тонах. Меня как-то пригласили участвовать в сюжете о домашнем насилии, и буквально первым вопросом в списке присланных был «Как вы стали феминисткой?» Я предупредила, что никакой душераздирающей истории нет: с домашними боксёрами не сталкивались ни я, ни моя мать, ни мои подруги, а поддерживать движение я стала просто после изучения «матчасти». «Оффер» тут же отозвали, и в конечном итоге героиней выпуска стала девушка, которую несколько лет избивал бойфренд. Сама ситуация не удивляет: конечно, зрителя гораздо больше зацепит история жестокого абьюза, чем моё унылое «я много читала об этих проблемах и потому хочу быть в числе тех, кто помогает их решать».

Бывают и другие случаи: например, авторку акции «Раздвинул ноги? Получи!», в постановочном ролике поливавшую мужчин водой за «широкую посадку», СМИ упорно назвали феминисткой, хотя сама Анна Довгалюк в интервью говорила, что не относится к сторонницам движения и считает себя «общественной активисткой». Так что легко можно предположить, откуда берутся мифы о странных акциях феминисток, которые в реальной жизни обычно пользуются стандартным набором инструментов: пикеты, лекции, подкасты, дискуссионные клубы и тому подобное.

Это, пожалуй, один из самых существенных мотивов, отвращающих женщин от феминизма. В жизни каждой из нас есть значимые и любимые мужчины: отцы, братья, сыновья, родственники, друзья, учителя и коллеги. И потому женщинам неприятно сталкиваться с мнением, что «нитаких» нет — а оно в фемпабликах звучит часто.

На самом деле эта аксиома не такая агрессивная, как может показаться. Речь идёт не о том, что все мужчины — насильники и убийцы, а о том, что существуют паттерны воспитания, та самая мужская гендерная социализация, которой избежать невозможно. И в чём-то она будет проявляться в каждом: один станет считать предназначением женщины материнство, другой — делить домашние обязанности на мужские и женские, третий — верить, что проституция — это свободный выбор, четвёртый — утверждать, что мужчины лучше умеют руководить. И когда это происходит, феминистки не предлагают сразу хвататься за секатор — они выступают за последовательное развенчание мифов и гендерных ролей, которые безнадёжно устарели.

Следует также иметь в виду, что «глоссарий» феминисток часто далёк от обывательского. Например, когда феминистки говорят, что большинство мужчин способны на насилие, то не подразумевают, что отец или брат каждой женщины мечтает наброситься на незнакомку в тёмной подворотне, чтобы её изнасиловать и избить. Сексуальное насилие в рамках фемполемики — это любой секс против желания женщины, даже когда формальное согласие получено. В него попадает «нанывание», когда девушка соглашается, потому что «дать проще, чем объяснить, почему отказываешься»; взывание к долгу «ты жена, ты должна, у меня потребности»; шантаж «заведу любовницу» — да и вообще любые действия и манипуляции после чётко озвученного девушкой «нет». И снова речь идёт не о секаторе, а о том, чтобы объяснить женщинам: они имеют право сказать «нет», а мужчины обязаны его уважать.

Впрочем, даже с учётом этих нюансов отношение к мужчинам в фемпабликах среднестатистическую девушку будет пугать: абьюзеров в фемсреде принято выводить на передний план. Не «женщина погибла», а «муж убил жену». Не «ребёнка избили за двойку», а «отчим сломал падчерице руку». И те, кто слышать подобное не готов, вряд ли когда-нибудь смогут почувствовать себя среди феминисток комфортно.

На самом деле интернет — это в целом агрессивная среда. Попробуйте в сообществе любителей кошек сказать, что кормите котёнка «Вискасом» — и на пять человек, которые будут долго и вежливо объяснять важность хорошего корма и кидать многочисленные ссылки на мнения ветеринаров, обязательно найдется котовладелец, который потребует у вас питомца немедленно отобрать, а вам этот самый «Вискас» запихать в глотку для лучшего осознания вины перед малышом. И, конечно же, именно этот человек вам запомнится лучше всех.

Баталии случаются в любых комьюнити, и неважно, идёт речь о паблике кактусоводов или феминисток. Разговор на повышенных тонах при обсуждении острых тем — среднестатистическая норма для Сети. Фемсообщества даже будут более безопасными пространствами на фоне остальных: например, в большинстве из них следят за тем, чтобы тех, кто просит о помощи, участницы не обвиняли в сложившейся ситуации. Не приняты также советы без запроса: если авторка поста попросилась «на ручки», описывая сложную жизненную ситуацию, — пишите, что сочувствуете и поддерживаете, а не выкатывайте план по реорганизации Рабкрина, который ей следует немедленно реализовать.

Контент в фемпабликах тоже не отличается от любой другой информационной площадки. Это те же статьи, новости, ссылки на исследования, личные истории и рассуждения. А если женщины и просят совета, то обычно это те же вопросы, что можно найти на любом женском форуме. Миф, что среди феминисток только и разговоров, что о моделях секаторов, не имеет никаких реальных оснований.

Споры о том, после чего женщина получает почётное право называть себя феминисткой, ведутся до сих пор. Есть даже шутка: надо сдать вступительный взнос — три мужских яйца (ну вы помните про секаторы, да?).

Однако если оставить в стороне юмор, то существуют два полюса мнений. Первый — никаких диванных феминисток нет и быть не может, надо вести какую-то деятельность: как минимум информационную, рассказывая всем о феминизме. Второй — важно уже то, что женщина называет себя феминисткой, придавая этим движению массовость и узнаваемость, и нельзя требовать большего.

Истина, мне кажется, где-то посередине. Не у всех есть возможность «писать в интернете»: часто среди нашего окружения есть те, кто может отреагировать агрессивно даже на репосты (у меня, например, в бан-листе несколько бывших коллег и один родственник). Однако кое-что всё же следует сделать — разобраться, что же такое феминизм. Понять, в чем разница между «за равные права» и «против дискриминации женщин». Знать, какие вопросы актуальны для движения сегодня. Представлять, чем вреден виктимблейминг и почему проституция не «такая же работа, как и другие». Осознавать, что наш бесплатный домашний труд не менее (а может, и более) важен, чем оплачиваемая работа.

И самому феминизму совсем необязательно быть популярным — гораздо важнее, чтобы известными стали проблемы, из-за которых он продолжает существовать. Ведь это главное, что нужно для их решения.