Добиться наказания насильника нелегко, но реально: адвокат о том, как защитить себя

Я адвокат, и более 20 лет я занимаюсь адвокатской практикой по семейным делам. Насилие в отношении женщин – это то, с чем я сталкиваюсь намного чаще, чем вы можете себе представить.

Казалось бы, сейчас 2022 год и со всех сторон слышны женские лозунги «моя жизнь – мои правила». Казалось бы, у мужа и жены давно уже равные права. Женщины летают в космос, занимают ведущие должности и посты, однако это никак не помогает тому, чтобы насилие в отношении женщин осталось в далеком прошлом.

Только вдумайтесь: сейчас, когда вы читаете эту статью, где-то муж или сожитель бьет женщину. Это точно такая же женщина, как вы. Возможно, она художник, или юрист, или повар. Раньше она точно так же, как и вы, думала, что в ее жизни такого никогда не случится. А может быть - пощечины или удары в лицо и живот уже являются для нее привычным делом. Таким же привычным, как для вас визит в фитнес или пожелание спокойной ночи детям. Не исключено, что в момент, когда вы читаете эту статью, где-то мужчина не бьет женщину, а убивает.

Почему же так происходит и можно ли с этим бороться? Давайте разбираться вместе.

Начнем с того, что выделим формы семейного насилия: физическое насилие, сексуальное насилие, психологическое насилие, экономическое насилие и пренебрежение. Сегодня я хочу поговорить с вами о физическом насилии. Вернее, хочу рассказать вам о том, что бороться можно. Хотя это и очень тяжело.

Во-первых, женщине тяжело решиться на эту борьбу. Потому что после первой пощечины (а у кого-то – после двадцатого удара в лицо) у женщины появляются вот такие мысли: «сама спровоцировала», «бьет, значит любит», «нельзя сор из избы выносить», «что люди подумают», «ему ничего не будет», «полиция заявление не примет»... Вы можете сами продолжить ряд оправданий насилию, он практически бесконечен.

У многих женщин эти фразы будто впитаны с молоком матери: насилие, увиденное в родительском доме, кажется чем-то неизбежным и обыденным. «Он же сильно меня не бьет, у него просто характер такой темпераментный», — сказала мне однажды клиентка, забирая пятое по счету заявление о побоях из отдела полиции. При этом тональный крем уже не мог скрывать следы побоев на ее лице.

«Я разводиться не хочу, он клялся, что больше руку на меня не поднимет, у него просто работа нервная. Как я одна детей подниму», – говорила мне другая клиентка, оправдываясь сама перед собой за то, что забрала заявление.

Каждое из этих оправданий и каждый раз, когда женщина не обращается в полицию, только множит насилие и укрепляет чувство безнаказанности у насильников. Получается, замалчивая насилие в отношении себя, мы рискуем получить более тяжелые травмы во время следующего эпизода.

Пощечина – побои – тяжкий вред – смерть. Да, даже если в отношении вас совершается насилие, цепочка событий необязательно будет такой. Но, увы, и гарантировать отсутствие такого финала, если вы не будете бороться за свои права, никто не может.

Но вот предположим, вы решились и подали заявление в полицию. Тут необходимо учитывать, что в 2017 году в России приняли закон о декриминализации семейного насилия, поэтому первый случай домашних побоев будет переведен из разряда уголовных преступлений в разряд административных правонарушений. А значит, насильника ждет наказание в виде штрафа от 5000 рублей до 30 000 рублей, арест на срок от 10 до 15 суток, либо обязательные работы от 60 до 120 часов.

Когда вы придете подавать заявление, сотрудники полиции, возможно, будут отговаривать вас это делать, ссылаясь на то, что это, мол, дела семейные, дома разберетесь. На первый взгляд может показаться, что таким образом они встают на сторону насильника.

Но частенько в разговорах с полицейскими, я слышала, что говорят они такое, основываясь на том, что 80% женщин уже на следующий день приходят,чтобы забрать свое заявление. Причин этому множество. Начиная от банального «простила» и страшного «забери, а то хуже будет», заканчивая размышлениями женщины о том, что максимум, чем закончится дело - это штрафом. А штраф будет выплачиваться из совместного бюджета, который у многих семей расписан на месяц вперед. А значит, не удастся купить что-то детям, оплатить кредит или коммунальные услуги. И в итоге получается, что женщина будто сама себя наказала: и с мужем отношения обострятся, и денег не будет. А если вдруг случится арест, так и работу муж может потерять. Вот такой замкнутый круг.

В моей практике была клиентка, которая дала ход делу лишь тогда, когда были поданы и забраны пятнадцать заявлений за два года. И в практике полицейских таких случаев очень много. И женщины, подающие заявления, и их семейные насильники на слуху у участковых и других сотрудников полиции. И относятся они к подобным заявлениям привычно скептически.

В этом случае важно помнить, что не имеет никакого значения то, кто и что вам говорит, даже если этот кто-то — сотрудник полиции: тут играет роль только ваша воля и желание прекратить насилие в отношении себя и наказать насильника. А значит, подаем заявление, а также определяем степень вреда, причиненного здоровью. И настраиваемся на борьбу за свои права.

Важно помнить, что за причинение легкого вреда здоровью, согласно статье 115 УК РФ, виновному уже грозят как исправительные работы, так и арест до четырех месяцев, поэтому определение степени вреда очень важно для определения вида и тяжести преступления. В связи с этим не стоит пренебрегать предложением сотрудников полиции обраться в медицинское учреждение для проведения первичного осмотра и фиксации всех нанесенных травм.

Предположим вы все это сделали. И по какой-то причине получили отказ в возбуждении уголовного или административного дела, увы бывает и так. Тут главное не опускать руки и вместе с квалифицированным юристом обжаловать этот отказ. Чаще всего при обжаловании отказа мы имеем положительную практику и дело в конце концов направляется в суд.

Казалось бы, административное правонарушение доказано к этому моменту, однако дела о побоях являются делами в сфере частного обвинения. Сами женщины вынуждены идти в суд и доказывать факт насилия, что тяжело морально, особенно когда насильник продолжает жить на одной территории с жертвой (увы, квартирные вопросы никогда не решаются быстро). На этом этапе многие женщины перестают бороться за свои права, что дает насильнику мнимое основание думать, будто он может бить вас и впредь.

В случае уголовного дела вину насильника в суде будет доказывать прокурор, но и тогда подобный суд является для жертв семейного насилия очень большим испытанием: увы, эмоциональное давление на жертву в подобных процессах очень велико.

Но очень важно и на этом этапе твердо помнить, что вас бить нельзя. И ни одна пощечина не должна остаться безнаказанной.

Как адвокат я знаю, как тяжело заставить суд слышать женщину – жертву насилия. Особенно, когда большая часть состава суда – мужчины. Очень часто в зале нет женщин, кроме меня и жертвы. Ах нет, есть еще секретарь судебного заседания, но, мало того, что все чаще секретарями становятся мужчины, так еще и роль эта не является значимой в судебном процессе.

В таких процессах женщинам очень сложно. Я видела многое – слезы, истерики, панические атаки. Каждое судебное заседание отбрасывает жертву в тот страшный для нее момент, а обвиняемый и его защитник, пытаясь вызвать сочувствие у суда, строят линию защиты на попытке опорочить жертву, представить ее в не лучшем свете перед судом, как бы намекая суду, что она «сама нарвалась» и«такое унижение никакой мужик бы не снес».

Каждый раз, когда я наблюдаю за этим спектаклем, мне хочется вручить Оскар очередному страдальцу, но увы, процесс не предусматривает подобного. Но моя задача, как адвоката, состоит не только в том, чтобы доказать факт деяния или вину, но и в том, чтобы «докричаться» до мужского состава суда. Докричаться до сердец, заставить хотя бы на минуту представить, что чувствует женщина – жертва насилия, заставить избежать формального подхода к делу, который приведет к безосновательно легкому наказанию, а то и к тому, что обвиняемый наказания избежит.

Зачастую делать это очень тяжело. К каким только ухищрениям, помимо юридических навыков, не приходится прибегать! Например, недавно алая помада помогла мне добиться назначения наказания в виде реального лишения свободы для домашнего насильника. Помада!

Мы рассматривали уголовное дело в отношении отца ребенка, который угрожал убийством и избил мать своего ребенка, свою бывшую сожительницу. Бил он ее тогда, когда их маленькая дочь была у нее на руках, а старший, десятилетний сын жертвы все это видел и просил не бить маму. Насильник перестал бить и убивать только потому, что сын моей клиентки дозвонился бабушке, и бабушка прибежала и открыла дверь своим ключом, он испугался возможного появления полицейских и убежал.

В суд дело попало со статьями «угроза убийством» и « причинение тяжкого вреда здоровью» – за счет того, что лицо потерпевшей было сильно обезображено. Но с самого начала было понятно, что вред будет признан легким, да и с угрозами убийством, как правило, все обстоит не лучшим образом — с точки зрения наказания для насильника. Соответственно и срок будет условным, максимум – какие-нибудь незначительные исправительные работы.

Я вступила в процесс уже в суде, на следствии работали другие защитники. Мы пережили в судебном зале многое: панические атаки потерпевшей во время процесса, допрос эксперта, которая, по сути, опровергла свою же экспертизу и сказала, что келоидный рубец на губе – это не обезображивание.

И вот назначены прения.

Я три дня готовила защитительную речь. Классическую такую адвокатскую речь про доказанность инкриминируемого. Скучную и правильную.

А потом, в день суда, я проснулась и неожиданно для себя накрасила губы алым. «Тебе не кажется, что это перебор – прийти с таким макияжем на процесс, где девушке повредили губу и ей нужна пластика?»,- спросил меня муж.
«Нет, не кажется»,- сказала я.

И вот пришло время моей речи. Я начала ее читать и вдруг поняла, что суд меня в очередной раз не слышит.

У меня 12 листов кропотливого труда, а он меня не слышит.

И я бросила эти листы и сказала судье, прокурору, обвиняемому и его адвокату : «Уважаемые мужчины, вы видите мои красные губы? Видите! Я женщина и я вижу как вы непроизвольно на них смотрите. Я так умею, я могу сделать так, что вы будете смотреть и вынуждены будете слушать».

Они все опустили глаза, а судья кивнул головой.

Дальше я сказала про то, что я так могу, а вот моя доверительница больше так не может, потому что у нее больше нет красивых губ. А потом я говорила про женщин. Говорила все то, что годами возникало у меня в голове при подобных процессах. Местами была резка и поняла бы судью, сделай он мне замечание. Но он не делал. Он сидел и действительно слушал то, что я ему говорила: про женщин, про мужчин и про детей; про то, как страшно и больно бывает; прог то, что женщины обычно верят и доверяют тем, кого любят; про страх детей говорила и про страх за детей. Я говорила очень долго, половинусвоей речи я даже не помню.

Закончила я речь тем, что сказала: «Вы сейчас уйдете на приговор, Ваша честь. Когда вы будете его писать, помните, что вы не только определите конкретное наказание обвиняемому. Вы покажете одному десятилетнему мальчику, который видел, как душили его маму, можно ли бить и душить его маму и других женщин. И он поверит вашему приговору и будет жить по этим правилам. Помните об этом мальчике и о других мальчиках и мужчинах. Покажите им, что нас бить нельзя».

Судья сказал: «Спасибо большое вам за очень содержательную речь, адвокат. Спасибо» – и мне показалось, что я услышана.

На приговоре я не была, у меня было другое заседание в другом суде.

Конечно, причинение тяжкого вреда здоровью доказать не удалось, и как юрист я с судом согласна полностью. Но насильник получил реальный срок, а жертва – очень неплохую (особенно для маленького города) компенсацию морального вреда.

Добиться наказания насильника нелегко, но реально для каждой из вас. Это непростой путь, и идя по нему, важно помнить, что вас нельзя бить, даже слегка, даже чуть-чуть, даже если вы в чем-то не правы.

Но поверьте моему опыту, я остаюсь на связи с большинством из моих клиенток: в конце этого пути вы будете совершенно другой и никогда больше не потерпите подобного в отношении себя. Потому что нас бить нельзя, даже слегка, даже чуть-чуть, даже если мы в чем-то не правы.