Разговор на свободе: самое страшное в фильме о скопинском маньяке

22 марта на канале Ксении Собчак появилось интервью с Моховым «Скопинский маньяк: разговор на свободе». К 30 марта ролик набрал 5,4 миллиона просмотров и вызвал широкий общественный резонанс. Одни люди считают его документальной лентой, обличающей зло, другие говорят — преступнику дали трибуну, которая позволила ему на всю страну оправдывать себя. По итогам голосования после дебатов Ксении Собчак и правозащитницы Алены Поповой около 70% зрителей сочли фильм нормальным, 30% заявили — подобные ленты недопустимы.

Парадоксально, но факт: Виктор Мохов привлек гораздо больше внимания, чем другие, нередко гораздо более жестокие преступники. И раньше они выходили на свободу, но это оставалось незамеченным.

В 2009 году в Екатеринбурге с особой жестокостью убил девушку Виталий Молчанов, но когда он вышел в 2020-м, его не встречал кортеж из машин телевизионщиков. Да что там — даже полиция про него почти сразу забыла. Итог трагичен: он перебрался в Рыбинск, и в том же году убил двух дочерей сожительницы — девочек 8 и 13 лет. Женщина, который понравился кавалер, балующий ее детей и любящий поговорить о планах на дальнейшую совместную жизнь, даже не знала, кем он был.

Весной 2019 года на свободу вышел серийный насильник из Горно-Алтайска Александр Салтаев, и уже летом напал на девушку в Барнауле. В России его так и не поймали: сейчас Салтаев сидит в тюрьме в Северном Кипре — и снова за сексуальные домогательства с применением силы. В 2012 году выпустили «лесного маньяка» Дмитрия Ворошилова, получившего смехотворно маленький срок — 15 лет — за убийство 15 человек: удалось доказать его причастность лишь к двум эпизодам.

Документалистам есть, из чего выбрать: отбывающих свой срок или вышедших на свободу, убийц или насильников в нашей стране хватает, равно как и примеров безалаберности полиции. Никто даже внимания не обратил, например, что Молчанов переехал в другой город. Почти каждая история о том, как преступника ловят, сопровождается сообщениями: в процессе нашли еще -надцать лиц, находящихся в розыске. Так почему же именно Мохов привлек столько внимания? Вышел на свободу? Таких хватает. Вырыл бункер? Комин не только держал в подвале невольниц, но и изощренно убивал их.

Во время дебатов с Аленой Поповой Ксения Собчак говорила, что хотела показать обыденность зла. Даже слайды принесла с маньяками из фильмов, объясняя, что настоящие преступники — не пугающие психопаты с внешностью Энтони Хопкинса, и не харизматичные красавчики, какими их часто показывают в кино. Но дело не во внешности «обыкновенного деда» Виктора Мохова, а в том, что всё, что он сказал, мы уже слышали тысячи раз.

Мохов с гордостью вспоминает, что старшая пленница Лена Самохина родила от него двух сыновей. Он следил за ее жизнью и знает: после бункера детей у Лены так и не появилось. «Катя там жила, не рожала, а Лена рожала. А сейчас наоборот получилось: Катя родила, а Лена нет. От меня родила и больше не рожает. Так что я не знаю... Надо мне опять заняться ею», — говорит он.

В его словах звучит самодовольство: сделал бабу матерью! Помог выполнить предназначение! Он искренне считает это хорошим поступком, а жизнь Лены на свободе, но без детей, несчастьем для женщины. И снова узнаваемые мотивы: материнство — счастье. Родила от преступника? Никаких абортов, ребеночек не виноват.

Наберите в поисковике запрос «вышла замуж за насильника» — и он выдаст десятки историй о том, как девушку заставили отправиться в загс с тем, кто принудил ее к сексу. Не важно, что чувствует женщина, главное, чтобы она исполнила свою миссию — стать женой и матерью. Стерпится-слюбится, мужчина увидит розовые пяточки зайки и исправится. Тем более что страсть-то налицо: вон как набросился!

Виктор Мохов много говорил о своем отношении к младшей пленнице Кате Мартыновой. И почти постоянно — о любви: «Я в Катю вообще влюбился. Такая девочка была симпатичная. Вежливая очень. Мастерица на все руки. <...> Душа к ней лежала больше, чем к Лене. <...> Я понимал, что она меня не полюбит. Достаточно было того, что я ее любил».

Не так давно мы слышали эти же слова от другого мужчины. «Я не маньяк, я влюбленный человек, над которым поиздевались!» — заявил на одном из заседаний суда историк Олег Соколов, застреливший и расчленивший аспирантку Анастасию Ещенко, с которой жил.

О Михаиле Хачатуряне, который избивал и запирал своих дочерей, говорили то же самое: отец так о них заботился. Воспитывал, следил, чтобы дочери не покатились по наклонной, ограждал от дурного влияния плохих компаний. Откройте любую новость о домашнем насилии, и увидите мужчин, которые пишут, что женщин надо «учить», и побои — это не агрессия, а любовь и благо для тех, кому ломают ребра.

Похищение как история любви пронизывает всю нашу культуру. Можно вспомнить классическую сказку «Красавица и чудовище», а можно открыть любую книгу в жанре ромфанта, которым зачитываются девочки-подростки, и встретить там властного героя, который заставляет женщину силой подчиниться или запирает ее, и всегда ради нее самой. И кончается всё не приездом полиции и тюрьмой, а свадьбой и счастливой жизнью.

«А зачем они ехали? Попить вино и потом расстаться?.. Я их воспринимал как девушек легкого поведения», — говорит Мохов в интервью. На вопрос Собчак, можно ли делать с такими женщинами всё, что угодно, объясняет: «Переспать с ней можно. Тем более, если сама едет добровольно и вино пьет с нами. Я их оставил, мол, живите здесь, будете секс-рабынями, убивать я вас не буду».

Мы слышали это сотни раз. Можно насиловать Диану Шурыгину, которая приехала в гости и выпила водки «на донышке». Сама виновата Татьяна Страхова: а что она жила со своим убийцей в одной квартире, да еще и выкладывала откровенные фотографии в социальные сети? Десятки таких историй рассказывает в своей книге «Почему женщин во всем обвиняют» доктор психологических наук Джессика Тейлор.

В ходе интервью следователь Дмитрий Плоткин рассказал, что у Мохова нашли каталоги одежды: по ним он выбирал для пленниц белье. В календаре, где скопинский маньяк вел учет менструального цикла девочек, стояли отметки: «Трусов не давать!» Почему? А чтобы не испортили ценную вещь, за которую деньги уплачены. Пусть обходятся как-нибудь без них.

Достаточно зайти в паблик #щастьематеринства, чтобы увидеть десятки подобных историй. Нет, про бункеры там не пишут, но хватает постов, после которых понятно: стоит женщине оказаться зависимой от мужчины, как тут же начинается финансовое насилие. Зачем тебе антибиотик, если можно выпить ромашкового чая? Как это не хватает одной пачки прокладок на четыре дня? Нет, подгузники не куплю, моя бабка пеленки в проруби стирала, и ничего, восьмерых подняла.

Мужчины, ставшие «кормильцами» во время декрета, часто совершенно искренне считают себя хозяевами, а женщин — прислугой. Они уверены: за еду и кров им положено всё — любовь, секс, послушание и обслуживание. А нет — так и трусов можно не давать. Не заслужила.

Следователь Дмитрий Плоткин считает, что Мохов не является маньяком: «На мой взгляд он просто придурок. Проще говоря, мужчины с женщинами же живут половой жизнью? И даже официально там эти браки заключают... У него другая форма. <...> Люди живут в домах, а он вот себе оборудовал там... Ну, он мог сделать дачку вверх с окнами, а он сделал дачку бетонную вниз без окон...»

Эти слова следователя как нельзя лучше показывают, почему именно Мохов приводит всех в ужас. Дело не в том, что он обычный небритый дед, попивающий пиво и шутящий: «При Путине сел, при Путине вышел, при нем и помру». Пугает он другим: поразительной привычностью суждений. Всё, что он говорил, мы уже слышали не раз — но впервые видим, до сколь чудовищных поступков такое мировоззрение может довести.

Убери из истории Мохова само преступление, и мы получим среднестатистического патриархального мужика. Он жалуется, что в юности красивые девушки не обращали на него внимания, и гордится своей потенцией. Считает, что если женщина села в машину и выпила, то согласилась на всё. Ставит себе в заслугу то, что кормит и одевает, и уверен, что за это ему положен секс. Признается в любви к детям, которых бросил: мол, обстоятельства так сложились, не мог оставить их себе.

И становится понятно: культура насилия, пропитавшая наше общество, может штамповать моховых десятками. Это не человек, которому голоса нашептывают: «Убей! Изнасилуй!» — и он уже не осознает, где реальный мир, а где — его фантазии. Мы видим мужчину, в голове которого что-то лишь незначительно сдвинулось, и вот он уже едет в Шизгард, чтобы стать там мэром. Он не изменился и прекрасно осознает, что сделал. Мохов не считает себя плохим: «Ну оступился немножко, с кем не бывает?»

Во время дебатов Ксения Собчак сказала, что не видела ни одного комментария, где Мохова бы поддерживали, но они есть. Вот, например, цитата из одного поста в Facebook (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации): «Этот самый "маньяк" свое отсидел. Он никому ничего не должен. Отсидел он, кстати, неимоверный срок. При том, что никого не убил и насиловал не совсем уж детей». А вот комментарий женщины, сделавшей репост: «Согласна на все сто!»

Споры о том, можно ли было снимать такой фильм о скопинском маньяке, вряд ли прекратятся. Сама Ксения утверждает, что ее работа по разоблачению зла нужна обществу: в конце концов, именно отрывки из фильма стали основанием для того, чтобы глава МВД поручил проверить, не готовит ли Мохов нового преступления.

Невозможно подсчитать в граммах, сколько людей после фильма сказали: «Ой, да нормальный мужик!» Нельзя понять, в интервью ли дело, или такие ораторы уже давно занесли ногу над ступенькой поезда, отправляющегося в Шизгард, где 17 лет за почти 2000 изнасилований — это адекватное наказание, после которого человек чист перед законом, обществом и всеми богами.

Но одно понятно: в Датском королевстве что-то неладно, если преступник оправдывает себя словами, которые мы постоянно слышим от обычных людей. И если мы не начнем иначе относиться к насилию над женщинами, то платформа, с которой составы отправляются в страну насильников и убийц, никогда не будет пустовать.

Фото: Youtube