8 лет в плену у маньяка: история австрийской девочки Наташи Кампуш

Белый фургон, припаркованный у дороги, и скучающего рядом мужчину Наташа заметила сразу. Решила было перейти на другую сторону улицы, но одернула себя: девочке совсем не хотелось стать похожей на соседей-алкоголиков, которые вечно строили теории заговоров и жаловались на подозрительных прохожих. Школьница лишь на секунду остановилась и пошла дальше. Когда она поравнялась с автомобилем, мужчина схватил ее и запихнул в фургон.

Наташа не кричала: от ужаса у нее перехватило дыхание. Она даже подняться не могла и лишь смотрела, как в окне мелькают кроны деревьев и электропровода. Ей казалось, что они выглядят знакомыми и они с мамой уже бывали в этих местах. Девочка была уверена: ее наивные фантазии сбылись, сегодня она умрет и родителям действительно придется ее оплакивать.

Потом Наташа вспомнила, чему ее учили: надо узнать побольше о преступнике. Судорожно начала подбирать вопросы. Выдавила из себя жалкое: «Какой размер обуви вы носите? У вас есть жена и дети?» Не услышав ответа, снова замолчала.

Вскоре машина остановилась у дома. Мужчина вытащил девочку из фургона и отобрал у нее портфель. Наташа просила оставить ей ранец с вещами, но Вольфганг заявил: «Ты могла спрятать в нем передатчик, чтобы позвать на помощь». В воспаленном мозгу преступника всё смешалось: он планировал похищение много лет и был уверен, что дети знают о его намерении и тоже готовятся, например носят с собой рацию.

Приклопиль запер школьницу в бункере. Света не было. Наташа лежала в темноте и считала: «Один, два, три, четыре...» После 60 начинала сначала, но вскоре сбилась и перестала понимать, как долго она находится в подвале. Когда мужчина вернулся, она не знала, сколько прошло времени — несколько часов или целый день.

Вольфганг принес девочке матрас — тонкий, поролоновый, от силы пять сантиметров толщиной — и одеяло. Подушки не было — вместо нее Наташа подложила под голову куртку. Спустя какое-то время зажегся свет, и Кампуш смогла рассмотреть помещение, в котором находилась.

Комнатка с низким потолком была крохотной: два с половиной метра в длину, два — в ширину. Когда-то этот бункер выстроил дед Вольфганга, который боялся ядерной вoйны, но внук превратил убежище в тюрьму. Окон не было, небольшой шумный вентилятор гонял воздух, пропахший сыростью и плесенью. В углу стояли унитаз, душ и раковина.

Вольфганг поставил на небольшой лаз, ведущий в подвал, три двери. Одна из них была тяжелая, от сейфа, но этого Приклопилю было мало: на металл он нанес толстый слой бетона. Весила эта дверь 150 килограммов. Чтобы попасть в бункер, требовался целый час.

Поначалу Наташа кричала, не переставая. Она надеялась, что ее кто-нибудь услышит, но этого не случилось: Приклопиль хорошо позаботился о звукоизоляции. Сорвав голос, отчаявшаяся девочка замолчала.

Вольфганг не выпускал Наташу из бункера полгода. И бил, постоянно бил. За то, что рыдала, помнила свое имя, не назвала черную краску красной, как он хотел. Поводы находились постоянно, и невозможно было угадать, что разозлит мужчину в следующий раз. После каждой трепки Приклопиль бросался утешать девочку, вытирал ей слезы, гладил по голове. А потом приносил фотоаппарат и делал снимки ее заплаканного лица.

Жизнь Наташи состояла из страха. Она боялась, что Приклопиль придет, и в то же время с ужасом думала, что если с ним что-то случится, то она навсегда останется замурованной. Вольфганг наслаждался паникой пленницы: ему нравилось чувствовать свою безграничную власть. Он провел в подвал подобие домофона и часами выкрикивал в него одно слово: «Повинуйся!»

Через шесть месяцев Вольфганг впервые привел девочку в свой дом. Тщательно закрыл все двери, опустил жалюзи, сказал Наташе, что окна заминированы и убежать она не сможет. Со временем визиты наверх стали регулярными: мужчина заставлял пленницу, одетую в одну трусы, убирать комнаты. После этого они вместе садились ужинать. Порция девочки была неизменно крохотной. «Ты мало двигаешься, тебе этого достаточно», — объяснял похититель.

Вольфганг был помешан на чистоте. Раздражался, заметив на отполированной мебели отпечатки пальцев Наташи: хватал ее руку и тыльной стороной ладони вытирал следы. На голову девочки он всякий раз надевал полиэтиленовый пакет и фиксировал его десятками заколок. В конце концов он решил проблему радикально: полностью сбрил волосы девочки. Одну прядь ей удалось спрятать: иногда Наташа доставала локон и гладила его, вспоминая, как выглядела раньше.

Приклопиль постоянно говорил о побеге. Временами едва не плакал от того, что Наташа наверняка мечтает выбраться на свободу и с удовольствием его «бросит». Девочка торжественно клялась, что никогда этого не сделает, хотя отлично знала, что лжет. В 12 лет она увидела во сне себя взрослую, и «старшая я» сказала: «Я тебя вытащу, обещаю. Но пока ты мала. Подожди, когда тебе исполнится 18, и мы выберемся отсюда».

Но Приклопиль верил, что Наташа и правда готова остаться с ним. Бить не прекратил, однако обустроил бункер, принес телевизор, книги, краски и альбомы. Достал даже учебники, вручив их со словами: «Тебе надо учиться!» Особенно нравилось Вольфгангу проверять домашние задания: он любил указывать девочке на ее ошибки. Наташа благодарила за всё: она ждала заветного 18-летия.

К уборке вскоре добавились совместные походы в аптеку и магазины. Приклопиль даже свозил ее в 17 лет на горнолыжный курорт, предварительно заставив покраситься в блондинку: Вольфганг был ярым антисемитом и мечтал видеть рядом с собой «истинную арийку». Бежать Наташа побоялась, она даже не отважилась заговорить с другими людьми: мужчина сказал, что убьет любого, кому она скажет хоть слово.

На обратном пути автомобиль Приклопиля остановил полицейский, и Наташа попыталась отчаянными взглядами дать ему понять, что она пленница, но страж порядка ничего не понял. В тот же день в пробке девушка собралась было выскочить из машины и попросить помощи у других водителей, но не рискнула, решив, что ее, худую и изможденную, просто примут за сумасшедшую. Кампуш ждала своего шанса на спасение: такого, чтобы уж наверняка. И она его получила.

23 августа 2006 года Вольфганг отправил девушку убирать салон автомобиля. Сам он стоял рядом, но когда ему позвонили, отошел на десять метров: шум пылесоса мешал разговаривать с потенциальным покупателем машины. Наташа, положив работающий аппарат на сиденье, бросилась бежать изо всех сил, не разбирая дороги и перепрыгивая через живые изгороди.

Прохожие шарахались от девушки, которая кричала, чтобы они вызывали полицию. Не испугалась странной бегуньи только пожилая женщина, в дом которой постучалась Наташа. Хотя прошло восемь лет, старушка отлично помнила имя пропавшей девочки, снимок которой показывали по всем телеканалам. И потому сразу поняла, что надо делать, услышав: «Я — Наташа Кампуш». Конечно же, звонить в полицию.

Наташу отвезли в участок. Вскоре правоохранители поняли, что их не разыгрывают и ребенок, пропавший восемь лет назад, нашелся. Результаты ДНК-теста окончательно расставили всё по своим местам.

Лишившись своей любимой игрушки, Приклопиль поехал к своему другу Эрнсту Хольцапфелю. Вместе они три часа ездили по Вене, и Вольфганг рассказал приятелю всё о преступлении, которое совершил. Выйдя из машины, Приклопиль добрался до железнодорожных путей и положил голову на рельсы. В 20:59 похитителя Наташи Кампуш не стало.

Началось расследование. Жизнь Наташи превратилась в ад: журналисты жаждали подробностей. Настойчиво расспрашивали ее об изнасилованиях, хотя Наташа раз за разом повторяла, что не желает обсуждать эту тему. Локон волос, найденный в бункере, объявили доказательством того, что девушка родила от Вольфганга ребенка.

Кампуш упомянула в интервью, что прощала похитителю все издевательства, чтобы ее не сломил груз ненависти и боли. Ее слова тут же переиначили: ах, она его любила! Говорят, даже плакала, узнав о самоубийстве! На Наташу посыпались странные предложения о помощи: «Вы могли бы жить со мной и помогать по хозяйству. Я предлагаю питание, зарплату и комнату. Хотя я женат, уверен, мы что-нибудь придумаем».

Наташа не захотела быть жертвой, и ее за это возненавидели. Она говорила, что смогла адаптироваться к жизни в неволе, а в ответ слышала: «Ее снова нужно запереть, ей понравилось». Ее осуждали за то, что она «наживается» на интервью и хорошо выглядит. Кампуш купила дом Вольфганга, чтобы он не стал местом паломничества для фанатов маньяков, но этот поступок сочли сентиментальностью. Деньги, пожертвованные на благотворительность, люди просто не заметили.

За 15 лет, прошедших после побега, о Наташе почти забыли. Но ее история — пример того, как человек способен пережить самые темные дни, не утратив надежду. И потому ее стоит помнить.