Осмысленный и беспощадный: почему наши дети начинают бунтовать

Он может принимать самые разные и неожиданные формы. Например, любитель бургеров заявит, что стал веганом и не желает есть со всей семьей бульон из жестоко умерщвленной коровы, отнятые у курицы яйца и похищенный у пчел-трудяг мед. Или вчерашний домосед соберется в поход на байдарках на три недели в Тверскую область.

В общем, не важно, что делать, – главное, пусть папа с мамой как следует побесятся, поспорят, попытаются доказать, что животный белок необходим, зеленая челка смотрится нелепо, а отдых на море куда приятнее палатки с комарами.

Задача подростка не просто выйти за рамки, а разозлить родителей. Не стоит надеяться, что разделяя с бунтарем его убеждения, вы снизите градус. Скорее наоборот.

Мама согласится на зеленые волосы и запишет дочку в дорогой салон, а та все равно выкрасит челку у подруги на кухне. Папа приготовит соевые котлеты, а сын в ответ отнесет в комиссионный магазин кожаные кроссовки и куртку на меху. И так до тех пор, пока не добьется необходимой реакции – гневного «да сколько ж можно».

«Необходимая» здесь не преувеличение – конфликт нужен не ради конфликта, а для обесценивания родительской семьи и дальнейшего отделения. Ведь если папа твой первый друг, а мама – идеальный компаньон для фестивалей на открытом воздухе, то зачем вообще взрослеть, сепарироваться и выбираться из-под уютного крылышка?

Между тем пока ребенок остается маминым сладким котиком и папиной пуговкой, он не сможет понять, кто же он сам, чего хочет, куда стремится. Это возможно только путем проб и ошибок, метаний от пения в панк-группе до волонтерства в питомнике шиншилл.

Высота волны, которой сносит ребенка, степень и формат бунта зависят от темперамента и особенности его реакций. Но если протесты переходят все мыслимые границы или, напротив, ограничиваются покупкой черных джинсов вместо синих, это может говорить о проблемах.

Исследователи и педагоги замечают, что в последние годы дети гораздо меньше бунтуют и стремятся к сепарации, в том числе и потому, что мир стал слишком непредсказуемым и опасным. Появилось даже понятие «синдром отложенного старта», когда молодой мужчина или женщина продолжает жить с родителями в одном доме и на их деньги, с аппетитом ест домашний суп, играет в приставку, бесконечно учится, но при этом не работает и совершенно не желает ничего менять.

Сепарироваться можно лишь в том случае, когда ты чувствуешь себя в относительной безопасности, ведь невозможно оттолкнуться от зыбкой или несуществующей опоры. Именно поэтому страшилка «вот залюбишь, избалуешь, и он будет жить с тобой до пенсии» совершенно безосновательна. Упоенно, с удвоенной энергией бунтуют именно счастливые и любимые мальчики и девочки. А вот те, у кого было тяжелое детство или проблемная семья, сепарируются с огромным трудом и неохотой.

Если же подросток ни с чем не спорит, всегда слушается, во всем согласен с родителями, это может говорить о депрессии как ребенка, так и взрослых. В первом случае у подростка нет сил сражаться, во втором – у него нет противника, поскольку папа или мама способны лишь отмахнуться со словами «да делай что хочешь». Тут можно провести аналогию с детьми, которые с раннего возраста находятся в яслях, – у них, как известно, нет кризиса негативизма, свойственного младенцам, проводящим время с мамой и папой. Им просто некому предъявлять свое бесконечное «неть», «неть».

Есть и другой вариант – когда переходный возраст раннего ребенка совпадает с кризисом среднего возраста молодых еще родителей. И тут уже папа покупает мотоцикл, мама красит волосы, делает десятый по счету пирсинг и пропадает неизвестно где. В таком хаосе сепарация не запускается – приходится решать более насущные проблемы вроде приготовления обеда.

И, наконец, ни бунт, не сепарация не происходят, если в семье смещены роли. Например, папы нет, мама болеет, а взрослая дочь не по своей воле выполняет роль ответственного и заботливого взрослого.

Если ничего это нет, но бунта тоже не происходит, задумайся – почему ребенку опасно бунтовать? Какой посыл ты ему транслируешь осознанно или бессознательно? Нежелание, чтобы он вырос, уехал и бросил? Страх перед самостоятельной жизнью?

Другая крайность, слишком яркий и опасный бунт, – тоже плохой вариант. Идейный протест от жесткого «да ваши взгляды устарели» до более мягкого «нет, я слушаю другую музыку/ читаю другие книги/имею другие политические убеждения» – это норма. Так же, как и неожиданная закрытость, когда еще вчера дочка без умолку рассказывала, что делали ее подруги и куда она пошла, а сегодня цедит сквозь зубы «да все норм» и закрывает дверь.

А от разрушения любого рода, от селфхарма до порчи вещей, – тревожный звонок. Опасно, если ребенок стремится сделать что-то непоправимое – набить тату или бросить школу. Пристального внимания требуют и любые резкие перемены. Смена локонов и платья на вещи в стиле гранж и бритую голову, ссора навек с лучшей подругой, несвойственная ранее ребенку жестокость говорит о том, что ему очень плохо.

Не звоночек, а даже набат – любой разговор о суицидальных намерениях. Даже если это сказано со злости и в сердцах, необходимо обратиться к специалисту.

Что делать, когда наступает период бунта? Первый парадоксальный совет – радоваться и хвалить себя. Раз подросток спорит и скандалит, то значит, что ты отлично справляешься с родительской функцией, обеспечиваешь детям безопасность и возможность выражать себя.

Второе, что нужно делать, – поставить рамки и не расширять их без предварительного обсуждения с вескими аргументами. Так у нас в семье можно, а так – нельзя. Подросток будет пробовать границы на прочность, ты – эту прочность контролировать и понимать, что когда-то это закончится. У девочек – к 15-16 годам, у мальчиков – на пару лет позже. Переезды, разводы, медицинские диагнозы и неблагополучная обстановка могут отсрочить окончание.

Кстати, тяжелее всего воспринимают бунт взрослые, которые не слишком успешно прошли свой собственный кризис сепарации. Но ребенок здесь точно ни при чем!