Арт-подготовка

Ну разве не обидно – в последнее время, как правило, все наши художественно-интеллектуальные свершения сводятся к стандартному, как в «Икее», набору представлений? Писатель – Паоло Коэльо. То есть Дэн Браун. Актер – Гоша Куценко. Пардон, Костя Хабенский. Поэт – Сергей Есенин. В исполнении Сергея Безрукова. Река – Волга. Птица – курица. Художник... А вот с художниками, композиторами, скульпторами и прочим не мелькающим в топах артистическим людом гораздо сложнее.

Нет, мы, конечно, знаем, что утро в сосновом лесу нарисовал Шишкин. А ночь над Днепром – Куинджи. И хотя Чайковский был гей, ценим его не только за это. И что Станиславский говорил «Не верю!» – тоже знаем. И Федора Львовича Толстоевского, великого русского писателя, уважаем безмерно – сказываются железная указка литераторши Софьи Павловны и расписная двойка музички Марьи Алексевны. А кое-кто даже собирает тарелочки с репродукциями Густава Климта. Ну а футболки с Энди Уорхолом в моде уже который год. Но дело в том, что искусство давно уже убежало далеко вперед. Оно живет, творится, развивается, лепит, творит, малюет, поэты кропают бумагу, актеры умирают на сцене, художники в творческом отчаянии грызут цифровые карандаши – и все помимо нас!

Рискуя быть обвиненной в снобизме, все же позволю себе утверждать: интересоваться современным искусством надо. Ибо это: а) хороший тон; б) повышает самооценку; в) позволяет быть интересным и содержательным собеседником; г) не дает скучать; д) по-прежнему развивает чувства и украшает душу; е) и так далее, и так далее. А главное – для того чтобы судить о художественном произведении, вовсе не надо быть искушенным критиком, начитавшимся комментариев и рецензий. Или – что гораздо хуже – бесконечно восторгающейся собственной одухотворенностью занудной мымрой, которая вечно оттаптывает окружающим уши всевозможными «Как, вы не читали Кафку?», «Не смотрели Кокошку?», «Не слушали Шнитку?», «Какая серость!». Не дай Бог! Как учат мудрые японцы (и мне совсем не будет неловко, если кто-то узнает цитату из популярной глянцевой книжки), чтобы понять произведение искусства, нужно видеть то, что ты видишь, и чувствовать то, что ты чувствуешь.

Начнем с самого сложного – с современной классической музыки. Да, как ни странно, и такая существует. И вовсе не исчерпывается Хворостовским и Николаем Басковым, а также Темиркановым и Гергиевым при всем их неоспоримом величии. Недавно знаменитая пианистка Полина Фрадкина выпустила целый диск, который называется «Шопен и Антишопен». Помимо захватывающих авангардных вариаций на тему прославленного композитора там еще есть индустриальные шумы, звуки грома и пение птиц...

Главные «новые классики» – это интернациональная группа композиторов, именующих себя «СОМА», что расшифровывается как «сопротивление материала». Они поставили своей целью перевернуть симфоническую музыку с ног на голову. Помимо группы традиционных инструментов – скрипок, виолончели, ударных, рояля – в их сумасшедшей музыке участвует также компьютер, который может кряхтеть, сипеть, рычать или генерировать случайные слова и случайные звуки. Но самое забавное в их концертах – это так называемый экстремальный вокал: один из исполнителей, переходя от самых нижних басов до колоратурного сопрано, поет полнейшую ахинею оперным голосом и периодически падает на пол. И все это – во фраках.

новая драма

Театр, в общем-то, надоел. В темном зале кто-то шуршит оберткой от шоколадки, билетерши злы, а на сцене идет что-то мутно-надрывное. Современный актуальный театр куда веселее!

Основных новых театральных направлений, в общем-то, два: визуальный театр и «новая драма» как таковая. Визуальный театр – это театр, в котором нет собственно традиционной актерской игры. Вместо накала драматических страстей – потрясающие зрительные эффекты: взрываются фейерверки, переплетаются звуки, катаются по сцене гигантские цветные шары, шествуют чудища на тонких ножках-ходулях. В такой стилистике работают два знаменитых петербургских театра – театр Андрея Могучего и театр «АХЕ». А может быть, и не нужно дымов и костюмов? Вместо этого – умопомрачительная пластика совершенных человеческих тел. Полюбоваться на красоту движения можно на представлениях загадочного театра «Дерево».

«Новая драма» повествует о том же, о чем и старая, но другим языком. Бывает, что и матерным. Король «Новой драмы» – московский «Театр.doc» – принципиально использует уличный язык. Ну на каком еще языке можно поставить спектакль под названием «Война молдаван за картонную коробку»? Новые артисты пляшут в арабских платках под аккомпанемент живого диджея, сыплют на сцену ведра соли, устраивают презентацию нового альбома «Десять заповедей», поминают Саддама Хусейна, туфли от Маноло Бланик... а получается на самом деле все о том же – о жизни, о страдании, о любви.

Если новый театр хоть как-то да уходит в народ, то с новой поэзией вообще беда. Ее практически нигде не печатают (разве что в Интернете и глубоко мудреных журналах, выходящих тиражом в четыре с половиной экземпляра), новые поэты не выступают по телевидению и редко читают свои творения по радио. Но это не значит, что их нет! И стихи у них далеко не пресловутые «розы-мимозы» и не какой-нибудь «дыр-бул-щыл». Время от времени поэтические движения и группы (все больше со смешными названиями типа «Дрэли куда попало») устраивают в клубах, книжных магазинах и кабаках свои поэтические вечера. Сходи.

Во-первых, в наше циничное время вид человека, искренне, со страстью читающего свои стихи, производит сильное впечатление. А во-вторых, ты увидишь, что современная серьезная поэзия может брать за душу и волновать воображение не меньше, чем проникнутые глубоким чувством стихотворные куплеты любимой песни «Вернись ко мне, детка-конфетка» известного исполнителя Саши Корешкова. Стихи на ту же самую тему могут быть и такими:

Я не забыла и ту зиму
ноль четвертого года
так и не успела извиниться
за то что приезжал спасибо
и ругал орал на меня спасибо
придавленная пачкой юношеских
хотений моих и его несовпадений
вина купается в стакане с водкой
все кончилось не на той ноте
как я хотела.

Современное искусство означает не просто «искусство, современное нам». Современное искусство, или контемпорари арт, как его еще называют, – это вполне специфический род художественной деятельности. Основное его отличие – совершенно новые, непривычные для нас формы. Например, инсталляция, или перформанс, или объект, или среда, или цифровая живопись, или медиа-арт. Объект или среда – это созданное автором неподвижное художественное произведение. Это может быть какой-то художественно осмысленный предмет, или группа предметов, или целое концептуально оформленное помещение... Если посередине выставочного зала стоит унитаз, а в нем фикус – это объект. Если фикусами и унитазами уставлен весь зал и еще с потолка свисают – это среда. И то и другое – инсталляция.

Инсталляция, как правило, предполагает непосредственное участие зрителей. И бывает это очень и очень интересно. Например, ты входишь в комнату, заполненную какими-то искусно изогнутыми трубами. В один конец трубы тебе надо сказать: «Я тебя люблю». И в тот же самый момент вся комната оживает. По изгибам труб начинают перебегать огоньки, и различные голоса со всех сторон говорят: «Я тебя люблю... я люблю тебя... люблю... люблю...». Или вот еще: ты подходишь к зеркалу, видишь себя – и вдруг замечаешь, что в зеркале рядом с тобой еще один человек! Оглядываешься – никого. Снова поворачиваешься к своему отражению, а это уже не ты, а какой-то дядька с усами! А тут – оп! – рядом тетя с меховым воротником! На самом деле за зеркалом стоит камера, и не зеркало это вовсе, а специальный экран, который управляется компьютерной программой и сначала показывает твое изображение, а потом – тех посетителей выставки, которые были здесь до тебя. А один английский художник поставил в зале блендер, в котором плавала золотая рыбка. Гостям мероприятия предлагалось нажать на кнопку и сделать из живой рыбки аппетитный коктейль. За шесть дней нашелся только один смельчак, решившийся на такое.

Перформанс – еще более сумасшедший жанр. В нем объектом искусства выступает сам художник. Он может бегать голым по «Макдоналдсу», снимать это на видеокамеру и потом показывать зрителям. Может обмазываться дегтем и петь «Сулико». Может писать на футболках нехорошие слова собственной кровью и раздавать их посетителям. Разумеется, все это не просто так, а с глубоким философским подтекстом.
Что такое видеоарт, явствует из названия. Это – художественное видео. Вообще современное искусство, которое также называют медийным, зиждется на новых технологиях. Компьютеры, камеры, проекторы, свет, звук, цифровая фотография – все это сейчас становится основными инструментами художников. Кто-то делает гигантские картины из множества фотографий. Кто-то рисует психоделические картинки при помощи математических функций. Кто-то заставляет компьютер петь, говорить и даже улыбаться. На Западе безумно популярным становится паблик-арт – всевозможные художественные безобразия творятся прямо на улице, на глазах у прохожих.

У нас основными зрителями для всего нового искусства пока остается узкий круг людей: университетские умники, околохудожественные тусовщики и те самые пресловутые «культурные мымры». А жаль. Потому что самая главная проблема нашего времени – дефицит впечатлений. А уж искусство готово предоставлять их в неограниченных количествах. Я совершенно не призываю: а ну-ка, все, жалкие продукты масскульта, выключили сериалы, закрыли бездуховный глянец и марш в художественные галереи – окультуриваться! Даешь культурку и духовку с человечинкой!

Просто оно и впрямь прикольное, честное слово.