Не умела даже включать плиту: история самой знаменитой эскортницы Японии

Аргументировал свою идею Дзинъэмон несколькими доводами: во-первых, вид публичных домов развращает горожан и приводит к упадку морали и нравственности, во-вторых, отдельный квартал даст возможность контролировать женщин и их клиентов, в-третьих, создание такого «городка» даст правительству новый и очень эффективный инструмент для шпионажа.

«Звучит убедительно!» — решили чиновники, и в 1617 году Сёдзи получил два с половиной гектара для строительства и титул кэйсэйматинануси, став первым в истории начальником квартала публичных домов.

Ёсивара напоминал собой настоящую тюрьму: его окружали высокие стены и глубокий ров с водой. Девушкам-юдзё разрешали покидать его только по четырем причинам: в случае смерти родителей, для посещения врача, по вызову в суд и для сопровождения клиента во время праздника любования сакурой Ханами. Ходить юдзё имели право только босиком, их всегда сопровождали слуги хозяина дома терпимости. С чиновниками говорили надзирательницы-яритэ: юдзё были обязаны хранить молчание.

В XVIII веке в Ёсиваре жили 1750 девушек — больше половины из числившихся в Японии 3000 женщин, занятых проституцией. Велась активная борьба с «индивидуалками»: на них устраивали облавы, и всех пойманных свозили в квартал. Но основным источником трафика были не такие «налеты», а торговля женщинами.

Девочек из бедных семей продавали родители, попадали в публичные дома и сироты. Женщин из благородного сословия могли отправить в квартал удовольствий в качестве наказания. Иногда жен отправляли в Ёсивару мужья, надеявшиеся таким образом поправить свое материальное положение, или любовники, которым наскучила живая игрушка. Попадали в Ёсивару и девушки, сбежавшие от жестоких мужей.

Состоял квартал из множества публичных домов. Девушки, за исключением самых дорогих, сидели на верандах, закрытых решетками, мужчины прогуливались по улицам и разглядывали их, выбирая себе любовницу на ночь.

Заходить в Ёсивару с оружием запрещалось. Алджернон Митфорд в своей книге «Традиции старой Японии» писал: «Причин тому две — во-первых, чтобы предотвратить вооруженные стычки, а во-вторых, потому, что всем известно: некоторые из женщин, обитающих там, до такой степени ненавидят собственное существование, что готовы положить ему конец, если только сумеют добраться до оружия».

Формально женщина могла уйти из «квартала удовольствий», выкупившись у владельца публичного дома. Однако на деле это было невозможно: долг за обучение, одежду, косметику и еду так разрастался со временем, что собрать деньги на его погашение могли только единицы девушек — так называемые ойран, которые считались элитой квартала и были самыми дорогими среди его обитательниц.

В Ёсиваре мужчины занимались не только сексом. Самому главному «блюду» предшествовали развлечения: танцы, песни, распитие сакэ. До появления юдзё клиентов веселили мужчины, которых называли гейшами (или гэйся), устраивающие немудреные игры и аккомпанирующие пьяным любителям пения на музыкальных инструментах.

Первая женщина-гейша появилась лишь в 1751 году. Ею стала Касэн из киотского дома Огия — одна из немногих юдзё, которой удалось выплатить все долги и начать собственный бизнес. Вскоре девушки-гейши стали так популярны, что вытеснили коллег-парней. Ничего удивительного: для мужчин возможность общаться с женщиной была в новинку, ведь отношения с женами жестко регламентировались, и излишняя веселость, да и просто разговоры не приветствовались.

В отличие от юдзё гейши могли выходить из кварталов: их приглашали на вечеринки и банкеты. Обязанность девушки – умело и остроумно поддерживать дружескую беседу, не теряя при этом почтительности. Гейши шутили, пели, играли на музыкальных инструментах, танцевали, устраивали простенькие игры: например, развлекали посетителей разновидностью «камня, ножниц, бумаги» под названием «тора-тора», когда надо не показывать фигуры пальцами, а выходить одновременно из-за ширмы, приняв вид тигра, охотника или старухи.

Считается, что гейши не занимались проституцией, но на самом деле это не так. Изначально они делились на сиро-гэйся («белых гейш») и короби-гэйся («опрокидывающихся гейш»). Первые действительно только развлекали гостей, а вот вторые могли торговать телом. Официально профессия гейши появилась в 1779 году, тогда же ввели и жесткие правила: девушкам запретили спать и даже сидеть рядом с клиентами юдзё. Тем не менее гейши нередко прибегали к устным договоренностям: заводили любовников, которые их содержали.

Повлияла на образ гейш и Вторая мировая война. Когда американские военные были расквартированы в Японии, девушки, работающие без лицензии вне кварталов удовольствия, предлагали им секс за деньги, называя себя гейшами в расчете, что репутация «профессионалок» соблазнит иностранцев. По подсчетам историков, у восьми из десяти солдат в то время была подружка-японка, которая называла себя гейшей, но отдавалась при этом фактически за еду.

Настоящие гейши были дорогим удовольствием, и далеко не каждая продавала себя. Популярность они завоевали, будучи более современными и приветливыми, чем традиционные юдзё. Кроме того, гейши славились добротой и отзывчивостью, в то время как обычные обитательницы кварталов удовольствий прежде всего интересовались деньгами и не стремились быть интересными собеседницами для своих клиентов.

Чем популярнее становились гейши, тем чаще родители продавали девочек для обучения этой профессии. Одной из них и стала Масако Танака-Минамото.

Родилась Масако в Киото 2 ноября 1949 года в семье разорившегося аристократа Синэдзо Танаки. На момент появления девочки Синэдзо держал небольшую лавку, где торговал кимоно, которые сам же и расписывал. Денег не хватало, и отец Масако уже несколько раз продавал дочерей в гейши, чтобы пополнить семейный бюджет. Дом Ивасаки окия получил пятерых сестер Танака: Яэко, Кикуко, Кунико, Томико и, наконец, саму Масако.

Чем Масако очаровала владелицу Ивасаки мадам Оиму, остается только гадать, но, увидев девочку впервые, она сразу сказала, что хочет удочерить малышку и сделать ее своей наследницей. Отец Масако долго отказывался: он не желал, чтобы его младшая дочь становилась гейшей. Но мадам Оима настаивала, объясняя, какие возможности откроются перед Масако в ее доме, и в конце концов Синэдзо сдался. Так Масако получила свое новое имя, под которым ее узнал весь мир: Минэко Ивасаки.

Обучение Минэко по традиции началось в шесть лет, шесть месяцев и шесть дней. В качестве наставницы к ней приставили опытную гейшу, а куратором девочки назначили ее сестру Яэко. Однако это лишь испортило ребенку жизнь: со вздорной и родственницей они, мягко говоря, не ладили.

Минэко занималась традиционными японскими танцами кё-май и пением, училась игре на сямисэне, цудзуми и кото, а также каллиграфии, правилам этикета и тонкостям проведения чайной церемонии. Больше всего она любила танцы — к ним у девочки был прирожденный талант. Любовь к этому искусству Минэко пронесла через всю жизнь: она даже показывала свое мастерство Майе Плисецкой, которая интересовалась кё-май во время поездки по Японии.

Девочку также отправили в обычную школу. К тому моменту она уже привыкла быть «одной из Ивасаки». У новой семьи имелись свои преимущества: Минэко получала всё, что хотела. Она просто заходила в магазин и брала, что нужно, — достаточно было лишь сказать: «Это для Ивасаки из Шинбаши». «Я не знала, что такое деньги. Годами я верила в то, что, если тебе что-то нужно, надо только попросить», — писала потом Минэко в своей книге.

Осваивала Минэко и образ жизни гейш. Девушка спала на лакированной прямоугольной деревянной подушке, чтобы не испортить прическу, а вокруг служанки рассыпали рис. Те, кто ворочался во сне, просыпались с зернами в волосах, и вынуждены были наутро снова идти к парикмахеру. Привыкла Минэко и к многочисленным острым заколкам: тетушка Оима объяснила, что они нужны для защиты от нападения, а кораллы помогают проверить, не отравлено ли саке: они разрушаются при соприкосновении с ядом.

Дебютировала в качестве ученицы-гейши Минэко, еще будучи подростком: сама девочка весила 36 килограммов, ее кимоно — 19, а балансировать приходилось на высоких шестидюймовых сандалиях. Получив право посещать банкеты с клиентами, на втором мероприятии Минэко едва не опозорилась: забыв обо всем, бросилась к стеклянной витрине любоваться коллекцией кукол, потеряв при этом бутылку саке. К счастью, гости сочли ее выходку очаровательной, а не оскорбительной.

Однако, несмотря на ошибки, скоро стало понятно: Минэко — новая звезда в мире гейш. Ее талант отмечали учителя, другие девушки, клиенты и даже случайные прохожие. Минэко пользовалась невероятной популярностью. Ее постоянно звали на банкеты, и она никогда не отказывалась, стараясь каждый вечер побывать на как можно большем числе вечеринок. Со временем ее начали приглашать к знаменитостям: Минэко развлекала таких людей, как президент Джеральд Форд, принц Чарльз и королева Елизавета II.

Ни Елизавета, ни Чарльз девушке не понравились. Королева не притронулась ни к одному из приготовленных для нее блюд. «Я, например, всегда пытаюсь съесть хоть немного, понимая, что хозяева старались ради меня. В данной ситуации отказываться очень невежливо, даже грубо», — писала гейша в мемуарах. Принц Чарльз шокировал девушку, попросив у нее веер и оставив на нем автограф, даже не спросив, хочет ли Минэко получить такой сувенир. Любимая вещь гейши была испорчена: она не могла появиться перед другими гостями с веером, на котором расписался другой мужчина.

Но была у славы и обратная сторона: другие гейши Минэко ненавидели. Ей подстраивали пакости: могли, например, натыкать иглы в подол кимоно. Отверженные поклонники нападали на девушку на улице: угрожали, пытались изнасиловать, а как-то даже избили. Став полноправной гейшей, Минэко попыталась уехать из общего дома, сняв отдельную квартиру. Однако скоро девушка поняла, что жить сама не может: она не умела даже зажигать газовую плиту. Пришлось вернуться обратно: времени осваивать бытовые премудрости просто не было.

Работала Минэко круглыми сутками: начинала ранним утром, заканчивала поздней ночью. На сон у нее оставалось немногим более трех часов — в таком режиме девушка прожила восемь лет и едва не убила себя: началось всё с нервного истощения, а закончилось дисфункцией почки, из-за которой Минэко едва не умерла.

Времени на личную жизнь у гейши не оставалось. Впервые она влюбилась в 21 год, избранником стал один из клиентов — японский актер Синтаро Кацу. Минэко долго отвергала ухаживания женатого мужчины, который к тому же был вдвое старше нее. Даже как-то поставила ему условие: пусть проведет каждый вечер следующих трех лет на одзасики (вечеринках), и тогда она обратит на него внимание.

Однако Синтаро добился ее любви и без выполнения столь сложного задания. С ним у Минэко случился первый поцелуй, с Кацу она потеряла невинность. «Я была безумно влюблена в него. Эта страсть изменила и меня саму, я даже стала лучше танцевать», — вспоминала японка. Но когда Минэко исполнилось 27, она рассталась с актером: мужчина так и не сдержал своего обещания развестись.

В 29 лет девушка бросила карьеру гейши. Она всё еще была популярной, но сказывалась нагрузка: в 30 Минэко чувствовала себя 80-летней старухой. Была и еще одна причина: больше всего в работе гейши Минэко любила танцы, однако правила ограничивали ее возможности не только выступать, но даже выбирать репертуар и аксессуары. Своей «отставкой» Минэко надеялась привлечь внимание к тому, как жестко регламентирована жизнь гейш, и за ней из профессии ушли еще 70 девушек. Однако на традиции это никак не повлияло: правила остались неизменными.

Минэко закрыла Ивасаки окия, который к тому времени перешел ей по наследству, и построила на его месте трехэтажное здание с рестораном и клубом. Будучи гейшей, девушка зарабатывала до 500 тысяч долларов в год, так что стартовый капитал для того, чтобы стать успешной предпринимательницей, у нее имелся.

Забавно, но именно бизнес свел Минэко с ее будущим мужем. Решив изучить бьюти-индустрию, она познакомилась со стилистом, и, увидев у него на стене мастерски написанную картину с девятихвостой лисицей, не смогла сдержать восторг. Вскоре жена стилиста представила ей автора — художника Дзинъитиро Сато.

После нескольких недель встреч на вечеринках Дзинъитиро сделал предложение Минэко, однако та его отвергла. Сато не сдавался: последовало второе, третье, четвертое... В конце концов Минэко согласилась, но при условии, что он даст ей развод немедленно, если она почувствует себя несчастной.

В 1982-м влюбленные сыграли свадьбу, а еще через год у них родилась дочь Косукэ, или просто Коко, как называли ее родители. Супруги построили дом в пригороде Киото. Минэко наконец смогла танцевать где и когда хочет, а еще начала писать картины. Сейчас самой знаменитой гейше 71 год, а ее супруг продолжает называть себя самым счастливым человеком мира. Еще бы, ведь он живет с женщиной, о которой мечтали все мужчины Японии.

Фото: Getty images, Rex features/Fotodom