«Лгут те, кто говорил о серой жизни»: хлесткий ответ Натальи Варлей тем, кто критикует СССР
Родилась Наталья в Румынии, но вскоре ее семья перебралась в СССР, который очень быстро стал для девушки Родиной, которую она искренне любила.
Дочь капитана
Отец Натальи был капитаном дальнего плавания, и потому родители девочки часто переезжали. В школу Наташа пошла в Мурманске, закончила ее — уже в Москве. Варлей очень рано нашла свое призвание: как-то она с мамой пошла в цирк на Цветном бульваре и увидела объявление о наборе детей в цирковой студии. Несмотря на отсутствие специальной подготовки, Наташе удалось попасть в число учеников.
Варлей закончила Государственное училища циркового и эстрадного искусства и стала эквилибристикой. В кино она попала благодаря клоуну Леониду Енгибарову, который познакомил девушку с режиссером Юнгвальдом-Хилькевичем. Так Варлей получила свою первую роль в фильме «Формула радуги», а вскоре после этого ее пригласили на пробы на роль Нины в «Кавказской пленнице».
Всего в кастинге участвовало 500 девушек, в том числе Наталья Фатеева, Наталья Кустинская и Надежда Румянцева. Но Гайдаю понравилась именно Варлей. В фильме актриса сама исполняла все трюки — только для прыжка со скалы в воду пригласили дублершу. Однако оказалось, что каскадерша на самом деле — обычная женщина, которая обманула съемочную группу, чтобы увидеть знаменитых артистов. В итоге в рискованной сцене спасения Шурика тоже снималась Наталья.
Выбирая между цирком и кино, Варлей предпочла второе. Она поступила в Щукинское училище, после него устроилась на работу в театр имени Станиславского. Всего Варлей снялась в 60 фильмах. Она до сих пор продолжает появляться на экранах: в 2021 году вышел сериал «Тётя Люси» с Натальей в главной роли.
Наталья Варлей написала книгу «Канатоходка»: актриса потом говорила, что устала от творчества «шустриков» от журналистики и литературы, чьи произведения — полуправда, густо замешанная со сплетнями. Варлей сама захотела рассказать о своей жизни. В книге женщина ответила всем тем, кто критикует Советский Союз, напомнив, что всё было совсем не так, как сейчас любят вспоминать.
«Лгут те, кто говорит о серой, бедной жизни»
По словам Натальи, советский быт был совсем иным: «В свободные дни, часы, минуты — мы не отдыхали, а бегали по театрам, выставкам, музеям, просиживали в читальных залах, не пропускали новые программы в цирке и кинопремьеры... [...] У нас была возможность по студенческим билетам ходить в любой театр на любой спектакль. [...] Жизнь кипела и бурлила! Слава нашего цирка, Большого и Малого театров, театра Вахтангова, МХАТа, БДТ — гремела по всему миру! А наши музыканты! А переполненные залы консерваторий и концертных залов... Так кому и зачем нужна сегодняшняя ложь?!»
«Неправда и то, что было нечего носить»
Вот как вспоминает актриса о моде в СССР: «Да, не было куч шмотья. Мало того, было неприлично страдать вещизмом — это считалось мещанством. Но если нужно было красиво одеться — был бы вкус! Прекрасные ткани страна производила — не только на экспорт. В ателье-люкс шили недорого и хорошо. Кроме того, можно было всегда купить понравившуюся готовую модель...
Когда я уже снялась в «Кавказской пленнице» и начала ездить с этой картиной и с «Вием» по всему миру, меня одевала прекрасный художник-модельер Лидия Алексеевна из ателье на улице Герцена. И она наряжала меня в такие красивые и необычные туалеты и из таких качественных тканей, что, увидев, как я одета — на сцене, на приемах, на пресс-конференциях, — журналисты обязательно спрашивали, у кого я одеваюсь...
Да! Не было этих дурацких «бутиков», в которых висят маломерные тряпочки с запредельными, часто совершенно не соответствующими качеству ценами...
Зато помню, как я, пятнадцатилетняя, иду по Арбату в кулинарию ресторана «Прага», чтобы купить что-то из необыкновенно вкусных и совсем недорогих полуфабрикатов, а на мне — белое платье в мелкий нежный цветочек с плиссированной юбкой. И все на меня оглядываются. А это платье мы с мамой купили в «Детском мире"...»
Изменилось всё, считает Наталья, во времена перестройки: «В одночасье всё с прилавков выбросили на свалку, закрылись заводы и фабрики. И те, которые шили недорогую одежду и обувь — для детей, стариков, для людей среднего достатка, — тоже закрыли... Магазины и рынки стали наполняться дешёвым ширпотребом, в основном китайским, и то кустарным...
Планка в искусстве и культуре опустилась «ниже плинтуса"... В кинотеатрах перестали показывать кино и стала продаваться мебель. Или автомобили... По телевизору замелькали чудовищно пошлые клипы попсы и ток-шоу, в которых гостям задавали вопросы, всегда считавшиеся неприличными... Но главное, телеэкран заполнился дешевыми американскими поделками — их покупали "пакетами" наши телевизионные начальники, резко ставшие "боссами"... Вот когда жизнь стала действительно убогой и серой!»
Итог, пишет Варлей, был неутешителен: своими руками люди разрушили лучшую в мире страну. Лишь потом многие осознали: их обманули, словно дикарей, поманив стеклянными бусами. Но уже было поздно — многое теперь не вернуть.