«Мои родственники защищали Москву»: Яна Сексте впервые снялась в фильме о войне

Яна, в вашей фильмографии более 50 проектов, среди них много драматических картин. Почему среди них не было ни одного фильма о войне?

Я сама задаюсь этим вопросом, и для меня это странно, непонятно, как так вышло. Я этот проект очень ждала как артистка, и для меня большая радость сыграть в этой киноленте.

Вы, наверное, читали эту повесть Бориса Васильева. Какое она произвела на вас впечатление?

Я прочитала ее много лет назад. Точно помню впечатление, которое она на меня произвела. Там история моих бабушек и дедушек. Это то, что они узнали не из учебников и не из книг, а из окопов. Эта повесть написана так, что к ней сложно относиться как к литературе. Автор сам прошел через всё это, он знает то, о чем пишет, изнутри. Это его личные слова, не выдуманные. И это, конечно, не может не задевать, не трогать. И когда мы начинали съемки, я перечитала повесть, и вновь, словно в первый раз, ощутила ее воздействие. Так искусно слова сложены в предложения, так всё продумано, что невозможно остаться равнодушным.

Этот фильм уникален тем, что в нем снялись только актеры из Театра Олега Табакова. Почему так произошло?

Владимир Львович Машков часто нам говорил, что мы дождемся фильма, где все будем вместе. А если он что-то сказал, даже на уровне самой невероятной идеи, на грани фантастики, то чем фантастичнее эта идея, тем быстрее она будет воплощена. Это как запрос в космос.

Он всегда так делает: что говорит, то и делает. Поэтому, когда он сказал это в первый раз, даю честное слово, я просто начала ждать, когда это произойдет. Не сомневалась ни секунды. Просто было интересно, какой будет материал, когда это случится, и вот – всё соединилось. Я думаю, что здесь соединились и мои давние ожидания военной картины, и вообще мечты очень многих.

Вы играете тетю Христю. Расскажите о своей героине.

Это абсолютно обычная женщина, живая, из плоти и крови. Мне представляется, что она уже прожила длинную жизнь, многое потерявшая и оставшаяся одна. Поэтому она стала мамой для всех, кто находится рядом с ней. Вот она оказывается 22 июня в Брестской крепости, где работает на складе, и становится невольной участницей тех ужасных событий.

Владимир Машков сказал: «У нас были эмоционально тяжелые съемки в Бресте». С какими сложностями вы столкнулись на этих съемках?

Есть такие места на нашей Земле, в которых сконцентрировано очень много... к сожалению, чаще всего, боли. Очень часто это страшные вещи. Эта энергетика никуда не уходит. Брестская крепость — это не просто какое-то разрушенное здание. Я уверена, что большинство людей, которые входят в это пространство, переступают его порог, это чувствуют. Там тяжелая атмосфера.

Перед съемками — это было в конце лета 2024-го — мы много гуляли по Бресту. И, конечно, когда видишь это буйство жизни: прекрасные пейзажи, склонившиеся над речкой ветви, всю эту красоту природы, — понимаешь, что 22 июня 1941 всё было точно так же. И на место этой жизни пришла безоговорочная смерть...

И в Москве мы все вместе – студенты из нашей Театральной школы Табакова, все педагоги – пошли в Музей Победы, где как раз открылась экспозиция «Подвиг народа», посвященная обороне Брестской крепости. И, переходя из пространства в пространство, мы узнали от работников музея, что их задачей при создании этой выставки и экскурсии было именно чувственное, человеческое подключение. И первое, куда ты заходишь, – это комната, видимо, какого-то лейтенанта, проходившего службу в Брестской крепости. Я понимаю, что она полностью воссоздана с нуля. Ты просто заходишь в маленькую комнату, и там даже свет особенный. И я понимаю, что всё дело в этом рассветном свете, он же совершенно особенный, это не то же самое, что свет в полдень. Им удалось передать этот цвет воздуха. То есть, когда заходишь, видишь эти кровати, кроватку для малыша. И ты понимаешь, что вот тут спал молодой мужчина, здесь спала его молодая жена, здесь спал малыш, и вот они проснулись от звука первого взрыва. Потом мы еще долго осматривали экспозицию, но я мысленно была в этой первой комнате. Всё это про силу чувственного воздействия. Когда я зашла в Брестскую крепость, я испытала то же самое.

А были ли какие-то позитивные моменты на съемках, о которых вам приятно вспомнить?

Это был один из самых веселых проектов, в которых я снималась. Во-первых, то, что мы вместе всей труппой работали на съемочной площадке, мы знаем друг друга до мозга костей... Даже кто-то из съемочной группы заметил: «Поразительно, как вы между собой договариваетесь». Потому что мы понимаем друг друга даже не с полуслова, а с полужеста, с одного возгласа. Это совершенно другой уровень контакта, который сложно наладить, когда артисты встречаются на съемочной площадке впервые, за несколько часов до команды «мотор». Эти человеческие взаимоотношения уже не наживешь. А у нас они есть.

Поэтому это было очень здорово и весело. Мне еще повезло, что во всех сценах, в которых я снимаюсь, с нами был Владимир Львович. Это, конечно, просто немыслимый, постоянный мастер-класс по съемкам в кино. Это то, чему нигде не учат. А у большинства режиссеров, к сожалению, во время сжатого съемочного периода просто физически нет времени этим заниматься.

Как вы восстанавливались после этих тяжелых съемок – возможно, с помощью мужа, дочери, психолога?..

Я не могу сказать, что я прямо восстанавливалась. Этот вопрос, наверное, лучше задать Владиславу Миллеру, который сыграл главную роль в фильме. Съемки продолжались, когда уже начался театральный сезон, он приезжал на спектакли, и мы только видели, что он становился всё более худым, то есть он просто «таял», как свечка. И, конечно, то, что пережили там парни, это были физически немыслимые испытания.

Владислав рассказывал, что там с ним происходило. И другие артисты — Никита Уфимцев, Павел Чернышев. Мы видели их, когда они приезжали, все битые-перебитые, вымотанные, уставшие. Им досталось. У меня бы даже язык не повернулся, глядя на них, сказать, что мне надо что-то восстанавливать.

Вы недавно сказали, что сняться в фильме о войне было вашей мечтой, объединенной с внутренней потребностью. Как вашей семьи коснулась та война?

Мама и папа родились в 46-м году, то поколение называли детьми Победы. И, конечно, для всех нас это не просто история, а личная боль. Для роли мне не нужно было искать точки своего личного чувственного подключения, они включаются сами. Я могу долго рассказывать про своих родственников, которые воевали — и про родителей мамы, ее отца и двух его братьев. Они все служили в Латышской дивизии, которая практически вся полегла под Москвой, защищая ее. В Подмосковье есть станция «Латышская», названная в честь этой дивизии.

Бабушка моя – зенитчица. Вот у нас в Театре Олега Табакова есть концерт, с которым ежегодно выступаем 9 мая, где я читаю стихотворение «Баллада о зенитчицах». Я его сама нашла, сама принесла и буду его читать, потому что это про мою бабушку Раю. Второй мой дед был военным архитектором. Про каждого из них можно рассказывать, рассказывать... Сейчас мне очень важно передать это моей дочери, что это не пустые слова, а это святой день.

Кстати, правда ли, что вы назвали дочь в честь Анны Чиповской?

Это замечательная легенда, которую подтверждаем и я, и Аня Чиповская. Просто, когда у нас родилась Аня (дочь — Прим. ред.) мы с мужем пришли на первый после ее рождения сбор труппы, Ане было 29 дней. И так как журналисты всегда присутствуют на сборе трупп, они спросили: «А почему вы назвали дочь Аней?». А в тот момент рядом стояла Аня Чиповская, и мы с мужем сказали: «Ну как "почему?!". В честь Ани Чиповской!». Тогда мы это сказали в шутку, конечно. Мою маму зовут Аня, потому что это прекрасное, потрясающее имя. И Аню Чиповскую я тоже очень люблю. А еще Аня, Яна – пишутся зеркально.

Какие традиции вашей семьи в день 9 мая?

Парад Победы я обычно смотрю позже, потому что в это время у нас уже начинается концерт, мы едем готовиться. Если в этот вечер нет спектакля или он уже закончился, мы всегда стараемся попасть на салют. Несколько лет назад был очень трогательный момент: мои муж и дочь — Митя и Аня — были со мной в театре, и мы ехали домой. И, когда начался салют, мы проезжали ВДНХ, все машины на дороге остановились, все два направления. Люди вышли из машин и смотрели. Это был потрясающий момент, до слез.

Назовите три лучших фильма о войне, на ваш взгляд.

Тремя фильмами мой список не ограничивается, я могу назвать хоть весь «золотой фонд» советского кинематографа — это гениальные произведения. Но самые-самые — это «Они сражались за Родину», «Двадцать дней без войны», «Ночь на перепутье», «В бой идут одни старики» — этот фильм я могу смотреть бесконечно — ну и, конечно, «Освобождение».