Первые годы после Великой Отечественной: как люди справлялись с трудностями

Самым частым диагнозом после ВОВ стала дистрофия: только в РСФСР его поставили 600 тысячам пациентов. Продуктов не хватало: на засуху 1946 года наложилась нехватка рук и техники. Люди не жили, а выживали: на столе оказывалось то, что раньше не считали едой, даже очистки от овощей измельчали и варили, чтобы потом съесть.

Хлеб был в доме редким гостем — его заменил картофель. В ход шли даже мерзлые клубни, которые остались зимой в поле — их выкапывали, снимали кожуру, толкли в однородную массу, куда добавляли немного муки и соли. Потом из этого теста пекли лепешки.

Лето ждали как блага — в это время можно было собирать грибы и ягоды. Хуже всего приходилось горожанам, для которых «тихая охота» оставалась недоступной. В магазинах стояли муляжи продуктов, на рынках булка хлеба стоила четверть зарплаты. В очередях за мукой приходилось стоять по нескольку дней.

Не то что конфеты, даже сахар был недостижимой мечтой. Лакомством стала свекла, которую сушили и ели на десерт. В фабричных столовых рабочие получали по миске баланды и паре ложек каши — и работать на таком пайке приходилось весь день. «Порции дают такие, что съешь и не заметишь, обедал или нет», — такие строки нередко можно встретить в письмах 40-х годов.

1947 год ознаменовался отменой продуктовых карточек. Цены взлетели, спекулянты процветали, заключив союз с нечистыми на руку работниками складов. Чтобы пресечь нелегальную торговлю, было принято постановление о нормах отпуска продуктов в одни руки: хлеба можно было купить только два килограмма, хозяйственного мыла — один кусок, керосина — два литра.

Миллионы домов были разрушены, и людям приходилось жить в подвалах, на чердаках и в бараках, не имевших ни водопровода, ни канализации. Комната в коммунальной квартире для тысяч семей была недостижимой мечтой. Такая жилплощадь считалась роскошью — еще бы, с водой, с туалетом, а то и со светом!

В одной квартире селилось по 40 человек: в каждой комнате оказывались сразу три поколения — бабушки и дедушки, их дети и внуки. Вот что писал о послевоенном быте поэт-шестидесятник Андрей Вознесенский: «В детстве наша семья из пяти человек жила в одной комнате. В остальных пяти комнатах квартиры жило еще шесть семей — семья рабочих, приехавшая с нефтепромыслов, возглавляемая языкастой Прасковьей, аристократическая рослая семья Неклюдовых из семи человек и овчарки Багиры, семья инженера Ферапонтова, пышная радушная дочь бывшего купца и разведенные муж и жена. Коммуналка наша считалась малонаселенной».

Мебель имелась далеко не у всех: купить ее было практически невозможно. Спали нередко на брошенной на пол шинели, немногочисленные кровати доставались самым слабым — старикам, больным и детям. Вечным предметом раздора были туалет и ванная комната. Для второй составляли список пользования: на двери висел листок бумаги, где было указано, кто когда моется и стирает. А вот перед туалетом по утрам выстраивалась очередь из нескольких десятков человек, и горе тому, кто задержался в санузле, — на него накидывались все ожидающие.

Советские власти боролись с проблемой скученности: уже в 1946 году вышло постановление Совета министров СССР, благодаря которому граждане Союза получили возможность получить ипотечную ссуду под 1% годовых. Рабочие, служащие и инженерно-технические работники могли взять в банке займ в размере от восьми до 12 тысяч рублей на покупку двух- или трехкомнатного дома, вернуть средства за который надо было в течение 10 лет.

Одежды и обуви не хватало — самым популярным «луком» послевоенного времени была форма. Женщины и мужчины донашивали гимнастерки и сапоги, зимой чаще всего на улицах можно было увидеть людей в шинелях и ватниках.

Вторую жизнь обретало всё — от парашютов до занавесок. Из них шили блузки, платья и даже белье. Износившиеся мужские пальто перелицовывали для детей, старые свитера распускали, чтобы связать носки и варежки. На воротники шел каракуль, оставшийся с военных времен — из меха мастерили шапки и воротники.

Кожаные сумки были мечтой советских женщин — теперь в качестве материала для них использовали драп и шерстяную ткань, оставшиеся после перешивки вещей. Сапоги тоже сооружали из подручных средств — парусины, резины и войлока.

Роскошью считались чулки, которые появились в 1947 году, — те самые фильдеперсовые, из хлопчатобумажной пряжи высшего сорта с блеском. Держались такие чулки на поясе с резинками, постоянно сползали, и девушки нередко заскакивали в первый попавшийся подъезд, чтобы подтянуть их.

Первые годы после Великой Отечественной люди старались лишний раз не выходить на улицу после захода солнца: опасались грабителей. Преступники срывали с прохожих часы, снимали одежду, отнимали последние деньги. В 1946 году было зарегистрировано более 36 тысяч вооруженных ограблений.

Власти с преступностью активно боролись, и это принесло свои плоды. С 1 января 1945-го по 1 декабря 1946 года было уничтожено 3757 антисоветских формирований и организованных бандгрупп, более 210 тысяч преступников понесли наказания. В итоге уровень преступности постепенно пошел на спад.

В марте 1946 года был принят план на очередную пятилетку 1946–1952 годы. Замыслы были грандиозны: за этот срок надо было не просто достичь довоенного уровня промышленного и сельскохозяйственного производства, но и превзойти его.

Достигали этого двумя способами: при помощи железной дисциплины и агитации. Это было время невероятных свершений — по всей стране гремели сотни имен ударников. Фамилия шахтера Алексея Стаханова стала нарицательной. Следом за Пашей Ангелиной сотни тысяч женщин осваивали профессию тракториста. Школьница Мамлакат Нахангова поражала весь Союз количеством собранного хлопка.

Всё это дало результаты: за годы первой послевоенной пятилетки объем промышленности колоссально увеличился. В 1950 году выпуск промышленной продукции вырос на 73% по сравнению с предвоенным 1940-м, а в машиностроении он возрос в 2,3 раза. Как потом писал советский и российский экономист Григорий Ханин, «в последние годы четвертой пятилетки советская экономика твердо встала на путь интенсивного развития».

Со временем становилась лучше и жизнь людей. В магазинах появились продукты, одежда и обувь. Не надо было спать на полу — можно было приобрести мебель. Битвы стали постепенно забываться как страшный сон, выросло поколение, которое лишь слышало о сражениях, но никогда их не видело. Наши дедушки и бабушки успешно справились с последствиями ВОВ, и остается только восхищаться этими мужественными несгибаемым людьми, топливом для которых долгое время была лишь надежда на лучшее будущее.

Фото: Олег Иванов/ТАСС, Брюханенко Эдгар/ТАСС, Чопоров Дмитрий/ТАСС