Дмитрий Озерков — музейный работник
Куратор проекта «Эрмитаж 20/21» молод, успешен и востребован вопреки сложившимся стереотипам о музейных работниках как о старомодных «экспонатах».
![Дмитрий Озерков — музейный работник Дмитрий Озерков — музейный работник](https://images.thevoicemag.ru/upload/img_cache/2cc/2ccb8745a7c3ecb832ebccba363ddff0_ce_240x146x0x0_cropped_510x340.webp)
Его рабочий день расписан по минутам. В течение месяца Дмитрий Озерков успевает посетить несколько стран и ответить на сотни электронных писем. Многие считают его злодеем и разрушителем классических канонов выставочной политики Государственного Эрмитажа, ведь под его руководством собираются и показываются современные арт-шедевры в главном музее города.
Удается отдыхать при таком напряженном графике?
С трудом. Поэтому ценен каждый день, в который я могу отвлечься от дел хотя бы ненадолго. Уехать за город, например, пообщаться с родными...
И телефон отключаешь?
Никогда. Просто не подхожу к телефону, если номер незнакомый или по каким-либо причинам мне не хочется с этим человеком общаться.
Причины должны быть вескими?
Достаточно. Я работаю в Эрмитаже, мой рабочий телефон есть в справочнике музея. По всем рабочим вопросам я доступен в рабочее время. Мой мобильный я купил и оплачиваю сам, и это мое личное пространство. Когда ко мне обращаются незнакомые мне художники с просьбой устроить свою выставку в музее, я сразу нахожу их в Интернете, уже в процессе телефонного разговора смотрю их работы и задаю вопросы, чтобы лучше понять, что художник хотел сказать... Бывает трудно часто отказывать людям, но я вовсе не числюсь в Эрмитаже истиной в последней инстанции. Для этого в музее существует специальная выставочная комиссия, которая отбирает поступившие предложения, если они до нее доходят. Моя задача – рекомендовать и комментировать. Но, к сожалению, я не всегда бываю услышан. Например, не смог убедить своих коллег в значимости привоза в Эрмитаж прекрасной выставки, которая на сегодняшний день весьма успешно проходит в московском «Гараже», – «Куба в революции». До сих пор жалею об этом.
Какая из выставок, проведенных тобой, самая любимая?
«Новояз». Эта выставка современного британского искусства заставила о себе говорить, вызвала наиболее спорные отзывы и собрала более 300 тысяч посетителей. Лучший результат по России.
Ты являешься куратором проекта «Эрмитаж 20/21». Как родилась эта идея?
Строго говоря, в идее нет ничего радикально нового. Эрмитаж экспонировал современное искусство на протяжении всей своей истории. Еще Екатерина Великая и Николай I покупали работы современников. Вчера я брал интервью у английского скульптора Энтони Гормли, выставку которого мы привозим осенью, и меня поразила его мысль о греческой скульптуре. Он сказал примерно: «То, что мы сегодня почитаем греко-римской классикой, было в свое время жутким, ужасным, нагим, эпатажным современным искусством на фоне "классических" идеалов той эпохи». После краха СССР постепенно стало ясно, что в Эрмитаже для показа произведений современного искусства нет четкой и однозначной политики. Настало время выработать концепцию. И после многочисленных обсуждений она сформировалась и оформилась в проект «Эрмитаж 20/21». Было решено, что работы современных художников должны представлять собой как минимум два уровня чередования – по странам и по жанрам. Пока мы представили Америку, Великобританию, Россию и Францию, показали живопись, скульптуру, фотографию и текстиль. Следующим хотелось бы привезти немецкое современное искусство. А дальше дело за другими частями света, жанрами и стилями.
Как ты относишься к критике в свой адрес?
Положительно! Особенно конструктивной. Проблема в том, что ниша профессиональной арт-критики сегодня практически пустует. Все информируют о выставке, никто ее не «разбирает». В этой ситуации нам самим приходится делать работу критиков: много объясняем зрителю и предлагаем книгу отзывов для любых высказываний. Отзывов обычно много, и, как правило, зрители среди экспонатов отмечают один, особенно запомнившийся. Часто люди отмечают совершенно разные предметы.
![](/upload/attach/4bd/4bd420faa5cab77fb1b1402176e28f33.jpg)
Настоящее искусство всегда сложнее любой непристойности. Пристойна ли «Венера Таврическая»? Пристоен ли «Вакх» Рубенса? Скульптура Луиз Буржуа из нашего собрания непривычнее, но не непристойнее. Задача любого музея – образовывать зрителя. И Эрмитажа в том числе. Если сюда приходит зритель и среди залов с классическими произведениями искусства видит другое, современное, искусство, он начинает задумываться о его значимости, о времени, в ходе которого ранее скандальный и шокирующий экспонат постепенно становится эталоном для подражания. Российский зритель отличается от западного особой «привычкой» к современному искусству, которого в Советском Союзе как феномена не было. А на Западе эта традиция не прерывалась. Поэтому сегодня там все, кажется, с рождения знают, кто такой Херст, читают о нем в газетах и имеют собственное представление о художниках-современниках. Наши же художники из-за этого временнОго пробела в 1990-х годах много сил и времени потратили не на творчество, а на привлечение внимания к существованию современного искусства как такового в собственном лице. На эпатаж. Не так много людей знает и следит за творчеством Олега Кулика, но все слышали о его акциях, когда он голый сидел на цепи, бросаясь на зрителей, как собака.
Ты мечтал работать в Эрмитаже?
Работать нет, отдыхать и рассматривать искусство – да. Меня привела в Эрмитаж цепь случайностей. Я учился на кафедре истории искусств исторического факультета СПбГУ и знал, что в Эрмитаже находится лучшая научная библиотека по искусствознанию. Попасть в нее, не работая в музее, практически невозможно. Так все и началось.
Любой музей хранит свои тайны. Есть такие в Эрмитаже?
С музейными тайнами – как со знаниями: чем больше узнаешь, тем больше неизвестного открывается. Стараюсь посмотреть, прочесть и понять как можно больше из того, что меня интересует. Банально, но другого пути я пока не знаю.
Твои родители влияли на выбор будущей профессии?
Невольно да. Мой папа – архитектор, мама – экскурсовод. Конечно, с детства я слышал рассказы об истории города и архитектурные термины. И сегодня практически о каждом доме в историческом центре могу прочесть маленькую лекцию.
У тебя есть недостатки?
Мне не хватает методичности. Вот, например, все никак не могу дописать книгу об искусстве XVIII века. Она частично опубликована на немецком и на французском, теперь надо сделать единое русское издание. Нужно сесть на несколько дней, разобрать иллюстрации, перечитать текст. Но не уверен, что буду заниматься этим сегодня. Часто для работы требуется вдохновение. И я готов его ждать, потому что тогда какие-то вещи получаются интересней и лучше.
Ты все время говоришь о работе... А как насчет личной жизни?
Я не люблю тусовки. Часто получаю приглашения на различные мероприятия, но хожу на них редко. Ценю покой и тишину, поэтому иногда меняю номера телефонов и имейлов и стараюсь не тратить времени зря. У меня есть любимая девушка, с которой я обожаю проводить время наедине. Вот и все.
Ты в хорошей физической форме. Неужели, несмотря на занятость, находишь время для занятий спортом?
Стараюсь в меру сил и времени. «Хорошая физическая форма» – это такой культурный миф сегодняшнего дня. Я, скорее, за трезвый ум и твердую память, чем за какой-то конкретный мышечно-мускульный эталон. Впрочем, ничего более совершенного, чем греческая калокагатия, никто пока не придумал. В остальном же каждый волен сам выбирать, над увеличением чего работать – размера бицепсов или количества извилин!
Как ты относишься к искусству с точки зрения вложения денег?
Коллекционированием занимались всегда. Это феномен культуры, который зависит не от достатка, а от внутренней потребности. Исторически в собирательстве искусства существует три стадии. Первоначальную, стадию накопления капитала и создания тайной коллекции, которая показывается только друзьям и знакомым, мы пережили в начале 1990-х. Вторая стадия – превращение коллекции в музей. В данный момент мы находимся на этой стадии: Арт-4-ру в Москве, Новый музей и Эрарта в Петербурге. Следующим этапом, как показывает, например, история коллекционирования в Америке, должно стать попадание основных коллекций в главный музей страны, что обеспечит их владельцам билет в вечность в виде зала их имени или золотой строчки в истории музея. Так происходит на Западе. И всем от этого только хорошо. И сейчас мы этот третий период ждем и на общий здравый смысл надеемся. Никогда не возникало соблазна продвигать собственный бренд «Озерков»? Никогда. Быть частью Эрмитажа гораздо интереснее!
С Дмитрием Озерковым
разговаривала Лариса Зорина
разговаривала Лариса Зорина
ФОТОГРАФ: ДУСЯ СОБОЛЬ. СТИЛИСТ/ВИЗАЖИСТ: МАРИЯ БЕЛОДЕДОВА ДЛЯ ESTEE LAUDER
Благодарим Государственный Эрмитаж за помощь в организации съемки.
Благодарим Государственный Эрмитаж за помощь в организации съемки.